Юбилей архимандрита Матфея

Все единомысленны в том, что о. Матфей одарен был несказанно. Хор звучал так, что мы, стоявшие в храме, буквально «слезами омывали полы». Мне посчастливилось с 1983 г. обучаться в регентском классе при МДА, и была возможность часто бывать на праздничных богослужениях, где вечером пел мужской хор, а раннюю литургию – смешанный хор под управлением о. Матфея. Нас всегда поражала не только певческая культура как благородный язык пропевания слова Божия, но и качество звучания хора. Оно было особенным, оно было совершенным, «неземным». Спустя много лет, вспоминая или прослушивая записи, к сожалению, не очень многочисленные, задаю себе вопрос: в чем же эта особенность звучания, что в ней удивляло? Только сейчас появилось понимание, что особенным был звук, которого добивался о. Матфей, он был светоносным. Это была звуковая светопись, которую можно назвать «богословием в звуке». Как мужской хор исполнял «Свете тихий» Кастальского во время Богослужений! Когда мы слушали, сердце замирало при словах: «Пришедше на запад солнца»! Слышна была поступь Идущего для спасения людей. Как художник или, точнее, иконописец, батюшка у нас на глазах воздвигал певческий образ Света Христова.
Отца Матфея недостаточно назвать просто талантливым регентом. Мы бы сказали, что незаурядность его таланта – в уникальной способности: она помогала «услышать» Откровение Божие, услышать как достоверное событие мировой истории. А то, что это достигалось через звукосветное или светозвучное исполнение, – плод его огромного труда.
 

Без сомнения, о. Матфей – талантливейший педагог, бесконечно, до самозабвения любимый всеми учениками. Он всегда находил в работе с нами какой-нибудь житейский пример как подспорье. Шла запись хоров в одной из московских студий звукозаписи. Батюшка бьется над звуком – ему не нравится, повторяет – не нравится, останавливает хор и говорит: «Матушка, подойдите к той лесенке и поднимитесь по ней». Я подошла к этой лесенке, не понимая, зачем надо туда идти. «Стойте, не спешите», – останавливает батюшка.  Обращаясь к певчим, он говорит: «Смотрите, когда она ставит ногу на верхнюю ступеньку, то поднимает ее чуть выше, а потом опускает на ступеньку – вот так надо петь верхние ноты». Потом мне: «Теперь спускайтесь вниз!» И опять певчим: «Видите, как она ставит ногу? Чуть приостанавливается и потом наступает на ступеньку. Так надо петь, когда мелодия идет вниз». И сразу все стало ясно. И все запели...

Как-то в юности я сказала старцу, о. Науму: «Батюшка, мне так хочется быть регентом». Он улыбнулся и ответил: «Что ты, характер испортится!»
О. Матфей с 1961 г. был регентом Объединенного хора (Свято-Троицкой Сергиевой лавры и Московской духовной академии и семинарии), и должно сказать особо о том, в чем трудность подобного послушания. На спевки или службы приходят те, кто при всем уважении и любви к батюшке готов и обижаться, и упрямо не соглашаться, да при этом сам, как и все мы, что называется, – «сырая глина».
Какое же надо иметь огромное сердце, чтобы укротить все «бемоли» и «диезы» душевного разлада и недовольства?! Какую же силу смирения и кротости надо проявлять, чтобы дерзновенно обжечь эту гнилостность и перестроить нашу какофонию в благозвучие?! Наверное, только горячность харизмы помогала ему добиваться такого звучания, которое навсегда останется особым знаком матфеевского хора. И только просоленный солью христианства монах и старец, тертый-перетертый, мог сбивать с нас пыль суеты и умело открывать все величие дела Божия в певческом искусстве на практике.
Должно говорить и об особой честности регента. Регент не может держать «камень за пазухой» на певчих. Не может, потому что тогда никто не запоет. Но если регент будет искать одной лишь красивости музыкального исполнения, скрывая непроработанность и непримиренность душевную, которой так много в современных хорах, то это подмена истинности.
Когда в нашем монастыре был создан хор сестер, любые обиды, недосказанность, непрощенность становились «занозой» – помехой для хорового пения. Вот когда мы оценили подвиг о. Матфея. Вот когда поняли, какого же труда стоило каждую партию выстроить, как чистую грань алмаза, и преподнести, как шедевр певческого исполнения и как «осанну в вышних», которая достигает небес.
Кому откроются небеса? Тому, кто сам «подобен» в жизни и богословии. Всем нам хорошо известно о труднодостижимости «преподобия», поэтому необходимо сказать о мудрости и мужестве о. Матфея. Вот рядовой случай из монастырской жизни. Идет духовный собор. На одного из начальствующих монастыря написали злобное письмо Святейшему Патриарху Алексию II. Ситуация неприятная и смутила многих. Клевета налицо, но, как всегда, сомнение в душу закрадывается: а вдруг? Так на духовном соборе поставили вопрос об отчислении архимандрита. Всем неловко, но никто не возражает. И тут слова просит о. Матфей. Он, обращаясь к братии, предложил: «Надо написать так: мы удивлены качеством информации, изложенной в этом письме». Все облегченно вздохнули: вопрос был снят.
Так же, как в нравственных вопросах, в послушании регента хора о. Матфей добивался правильной интонации, даже певческий звук воспринимался им как выражение нравственной интонации. Но не только! Он заботился о правильной богословской направленности и наполненности в целом. Поэтому должно говорить об о. Матфее как о подвижнике возрождения русской певческой системы, заявленной миру еще в Х в. Вместе с гонением на монашество (ХVII в.) она также была гонима и почти полностью замещена партесным пением. 
«Единая мелодическая система, призванная организовывать неким сакральным ритмом и освящать собой внутреннюю жизнь человека» (В. Мартынов), разрушалась. Падение нравов требовало своей интонации и превращало богослужебное пение в «музыку для церкви». Древнерусская певческая культура пришла в забвение. Недаром автор двухтомного труда «Богослужебное пение Русской Православной Церкви» И. Гартман отметил, что «… катастрофа, постигшая русское богослужебное пение, разразилась не в 1917 г., но в ХVII веке».
Обращение Святейшего Патриарха Алексия I «… о необходимости преодолеть порочное певческое наследие ХIХ в.» восприняли ученые-исследователи, и сформировавшаяся (к началу ХХ в.) русская музыковедческая медиевистика получила дальнейшее развитие, но… «забуксовала». Кто восстановит «историческое мышление» певческой культуры? Кто выразит «живое ощущение национальной культуры как многогранного единства» (В. Мартынов, 261)? Исследователи оказались в отрыве от церковной жизни. 
Промысл Божий призывает совсем еще юношу (в крещении получившего имя Лев) из далекой Архонской глубинки Северного Кавказа, одаренного и трудолюбивого, к особому церковному служению. Ему предстоит задача поднять богослужебное певческое искусство до «образа небесного ангельского пения». В 1961 г. он вступает в число братии Троице-Сергиевой лавры и при постриге получает имя в честь апостола Матфея. Поговаривали о влиянии «архонского пения» на стиль лаврского исполнения. Возможно, некий импульс и давал о себе знать – достаточно вспомнить одно веселое замечание Святейшего Патриарха Пимена. Патриаршая служба, поет хор о. Матфея, но тональность он выбрал настолько высокую, что певчие с трудом «выдавливают» верхние ноты. Внимательно слушавший Патриарх, под конец улыбнувшись, сказал с кавказским акцентом: «Видать, по Кавказу соскучился».
Создать феномен лаврского пения, по словам Е. Н. Садиковой, о. Матфею помогло «глубокое знание литургических, гимнографических основ богослужебного пения при бережном отношении к вековому певческому богатству Русской Церкви». На его плечи легла забота о создании «целостной органичной богослужебно-певческой традиции Лавры второй половины ХХ в.», и эта задача была бы невыполнима без аскетического подвига и подлинно монашеской жизни. То, в чем «забуксовала» наука, которая без живого опыта не смогла бы возродить всю стройность и небесную красоту клиросного послушания, удалось осуществить регенту-монаху, насквозь пропитанному символикой и смыслом библейского языка. Даже остроумие, при полном доброжелательстве (для которого приходится, часто с трудом, сдерживать тот самый острый ум), всегда имело у него библейские корни. Как-то раз, вызывая к доске студента Костю Смирнова, батюшка, взглянув и нимало не потеряв серьезности, сообщил: «К доске идут кости смиренные». 
 

25 сентября 1995 г., в день 600-летия со дня преставления преподобного Афанасия Высоцкого младшего, одноименный Высоцкий мужской монастырь в Серпухове посетил Святейший Патриарх Алексий II. Божественную литургию пел хор о. Матфея. Владыка Ювеналий пригласил на службу сестер нашего монастыря. Мы были под большим впечатлением. Нам тоже приходилось петь «встречу архиерея», начало «склеивали» из каких придется отрывков, а тут – как хор запел: «От восток солнца до запад»! С этого дня и с этого произведения началось наше новое и совместное дело с батюшкой – издание нотных сборников. Кстати, как-то раз на Богемо-Саксонском фестивале в Германии у нас было два выступления. Одно из них – в храме очень большой протестантской общины в Дрездене. Еще до отъезда туда батюшка помог нам выстроить всю программу концерта, и начиналась она тоже с произведения «От восток солнца до запад». Неожиданность такого мощного заявления с самого начала буквально повергла слушателей в ступор! Как?! Неужели так могут петь эти тоненькие девочки?! «Почему мы такого не слышали? Это что-то новое!» На вечере памяти юбиляра говорилось, что это сочинение о. Матфея было приурочено к дню интронизации Святейшего Патриарха Алексия II.
Нашу просьбу – мечту об издании сборника – батюшка внимательно выслушал. И сам ею увлекся, стал размышлять о том, что во «встрече архиерея» хорошо бы исполнить «Достойно есть» (муз. А. Ф. Львова) и «Тон деспотин» (Румынское). «А какую "Херувимскую"?  Тогда уж и "Милость мира" торжественную»! (Меняя ударение, батюшка усиливал эффект выразительности.) Впоследствии была выбрана «Милость мира» на муз. П. Иванова-Радкевича... В разговоре наши планы казались почти несбыточной мечтой, но теперь очередь была за нами. Word программы мы давно освоили, а вот с набором нот, да еще с тем, чтобы внести подстрочный текст в партитуру, нас ждали определенные трудности. Первые сборники были набраны в программе Encone, последний – «Литургия» – в программе Sibelius.  
Первое издание вышло под названием: «Сборник из репертуара Троице-Сергиевой лавры. 1.» В него вошло 12 произведений, заканчивался сборник «Многолетием» (в набор сдан в 1997 г.).
Как много добрых слов было сказано об издании сборников на вечере памяти архимандрита Матфея! «Я вспоминаю очень хорошо, – поделился игумен Лазарь (Гнатив), декан факультета церковно-певческого искусства МДА, – когда появились первые изданные сборники. До этого мы, певчие левых клиросов, получали от о. Матфея ноты, исполняли их на службе и потом отдавали уставщику правого братского хора. Но, конечно, уже в то время появилась такая тайная "тенденция", что во время одного из таких выносов на клиросе один из студентов, который хорошо писал ноты, делал копию. Все переписывал, потом еще пересматривал, и у нас начали формироваться рукописные нотки, которых всегда не хватало для певчих. Но я очень хорошо помню: когда появились первые печатные сборники, с какой радостью о. Матфей делился ими! И я думаю, каждому из регентов, например, академических хоров, он лично подписал эти сборники. Во всяком случае, у меня такой сборник хранится, с подписью о. Матфея. Получил я его еще "свеженьким", таким, что чувствовался запах свежей краски».
До сих пор нотные сборники, составленные о. Матфеем, являются уникальными. «Уникальность их в том, – говорит о. Андрей (Малов), настоятель Иоанно-Предтеченского храма г. Мытищи, – что все авторские произведения переложены так, что любой хор любого состава сможет их спеть. На приходах маленькие хоры, а поют по сборникам о. Матфея. Все произведения легки в исполнении и имеют глубину духовную и музыкальную.  Все они передают тематику произведения: если торжественная служба, то торжественно звучит, если грустно – то грустно! Гармонизация древних распевов и переложение авторских произведений делались настолько аккуратно, что не нарушалась задумка самого автора»…
«Весь его труд, как продолжателя московской школы, приобрел цельность в подборе репертуара сборников, – добавляет прот. Георгий (Шаповалов, кандидат богословия). – Если раньше в библиотеке ноты хранились разрозненно, то батюшка смог привести их в единое целое. Сборники стали отображением того, что в Лавре совершается служба московской певческой школы. Например, раскрытие унисона четырехголосием... Еще важно отметить, что о. Матфей, обучая нас, как нужно петь Богу, часто говорил такие слова: "Чтобы что-то получилось в пении, чтобы был результат, нужно как бы сойти с ума, постоянно думать об этом, хотеть этого и переживать это!" То же самое можно сказать о его деле композитора. Когда семинаристы спрашивали, а кто автор этих нот, чьи это ноты, батюшка, исподлобья взглянув, говорил: "Мои"». Этот кроткий взгляд свидетельствовал о том, что не себе он «памятник воздвиг нерукотворный», а отвергнув самость и самолюбие, потрудился на благо певческой культуры, ее же напитал и упорядочил Дух Божий.

Впоследствии были набраны и изданы: «Рождественский праздничный триптих» (1999 г.) «Литургия. Нотный сборник» (2009 г.) «Всенощное бдение, неизменяемые песнопения для монастырских хоров» (2000 г.) «Песнопения Постной Триоди, нотный сборник для монастырских хоров» (2000 г.) «Песнопения Страстной седмицы, нотный сборник для монастырских хоров» (2000 г.) «Служба святой праведной старице Матроне Московской, составитель архим. Матфей» (2002 г.) «Акафистное пение Иисусу Сладчайшему» (1999 г.) А потом – перерыв. В 2000 г. смерть мамы, Аллы Леонтьевны, глубоко поразила о. Матфея. Работа над сборником Литургия. Нотный сборник (2009 г.) приостановилась. И здесь надо отдать должное о. Андрею (Малову), последнему келейнику о.Матфея.
Ссылаемся на его рассказ: «Все как начиналось? Я стоял на клиросе и слышал, как вспоминали старенькие монахи, что о. Матфей им говорил: "Венец моего творения – составить сборник литургии". Он начал его готовить к празднованию 2000-летия христианства. Но в это время умирает его мама, и тяжело переживая эту утрату, батюшка забросил работу над сборником». О. Андрей, в то время семинарист и певчий хора о. Матфея, вспоминает о своем огорчении: «Сердце заныло, что работа над сборником остановилась. На день Ангела вы, матушка, приехали поздравить батюшку и заговорили об издании, сказали, что "все ждут ноты", и он пообещал, что продолжим работу. Я обрадовался, подошел после к батюшке, и он благословил собирать ноты Алексею: "Леша, подбери там мирные эктении, антифоны…, а матушки напечатают". Прошел месяц, а Леша все никак не возьмется за работу. Подхожу опять к о. Матфею: "Батюшка, что же Леша никак не начнет?" Батюшка поморщился: "Ну что ты меня допекаешь? " Я стоял на клиросе, шла служба, и я просто расплакался. Он, видно, прочувствовал мою скорбь, вызвал Алексея и сказал: "Нужно сделать вот то и то". Все сдвинулось. Но была сложность, были ноты и неподписанные. Кто автор? Не знаем. Опять к батюшке: "Помогите". –  "Вы же мне сказали, что дергать не будете". Но все подсказал, подписывал ноты и нам передавал».
Сборник Литургия. Нотный сборник (2009 г.) был издан в год смерти батюшки, в 2009 г.
 

«Много лет полигоны наносили большой вред экологии», – сообщала пресс-служба правительства Московской области. 30 лет работал полигон Воловичи, но городской объем мусора еще не так ощутимо влиял на жизнь людей. Настоящая катастрофа для Коломны и ее окрестностей начала разрастаться с 2014 г., когда мусорный полигон Воловичи был включен в Государственный реестр объектов размещения отходов. С тех пор каждый день по 700 машин везли и везли в Воловичи отходы, туда, где раньше был чистейший лес с глухарями и белыми грибами. Сначала люди вроде и не замечали, но вскоре все жители уже буквально плакали от ядовитых испарений, которые ветром заносились в город и близлежащие деревни и села. В воздухе появилась рыжая взвесь, которая расползалась по окнам и подоконникам, а спустя еще немного времени люди начали просто задыхаться. Сколько горестных просьб направляли в администрацию города, сколько раз пытались достучаться до сильных мира сего во всех инстанциях и объяснить бедственное положение жителей… Но несмотря ни на какие общие усилия, машины с мусором неизбежно доставляли городу и окрестностям все больше проблем. Кто мог, стал даже уезжать, меняя место жительства. Другие приходили в монастырь, просили: «Помогите, у нас маленькие дети». Отвечали: «Просим, молимся, надеемся». Мы обращались к мэру города, просили вл. Ювеналия, и он горячо откликнулся, просили депутатов, – все хотели помочь, а ничего не решалось... За это время «общий объем принятых за все время отходов оценивается в 2,3 миллиона тонн», «суммарная площадь объекта» расползлась «на 23,1 гектара». Тогда отчаявшиеся люди установили круглосуточное дежурство на дороге, ходили по дорожному переходу, чтобы не пропускать машины: машины подъезжают, а проехать не могут, разворачиваются и уезжают... Сколько горя, слез, отчаяния!
Только в 2019 г. долетели первые весточки о том, что, возможно, скоро полигон закроют. Жили как на пороховой бочке. И что же? «Мусорный полигон Воловичи в Коломенском городском округе закрыли 29 ноября 2019 г.» Свершилось! Мэр города Денис Юрьевич Лебедев символично повесил замок на ворота полигона.
Церковная традиция обращает внимание на день прекращения бедствия и несомненно утверждает, что по молитвам того святого совершилось избавление от бед, кто в этот день празднуется. 29 ноября – день памяти апостола Матфея и день тезоименитства о. Матфея. 
Когда мы узнали о таком дивном «совпадении», то приехали на могилку батюшки в Лавре и с недоумением спросили: «Батюшка, мы всегда знали, что наш старец, отец Наум, святой. Он и при жизни помогал, и сейчас только и бегаем к нему плакаться. Но такая помощь в твой день тезоименитства говорит о том, что это твои молитвы спасли людей от отчаяния». При его жизни мы никогда не думали о святости о. Матфея, просто любили его самозабвенно. А почему не задумывались?! Учил «дышать свято, чтобы петь», звуком (мозжечком) «рисовать свет»! Создал такой хор, который смог выразить всю красоту и святость церковного пения. Так почему же мы не говорим о святости самого отца Матфея? Старца, молитвенника, любвеобильного братолюбца и воспитателя нескольких поколений семинаристов, певчих, священников, монашествующих. Мы вспоминаем его труды и изучаем его наследие, наследие церковного композитора и аранжировщика, заслуженного профессора Академии, многие годы – главного регента объединенного хора Троице-Сергиевой лавры и Московской духовной академии и семинарии. Вечная память достоблаженному батюшке! Надеемся, что доживем и до его канонизации.

Хочется добавить и комментарий к словам Екатерины Николаевны Садиковой по поводу помощи Божией в день Ангела о. Матфея. Именно в этот день произошло такое событие, которое я очень запомнила. Во время подготовки к изданию книги «Рыцарь церковного пения» возникла проблема: не могли найти издательство, то в одно кидались, то в другое... Наконец, получили долгожданное «подписано в печать» именно 29 ноября. И издатели согласились: «Да, точно, о. Матфею это угодно!»